Много лет назад, будучи еще студентом ВГИКа, я поехал в Матвеевское. Я поехал к поэту Арсению Тарковскому. В то время он вместе Татьяной Алексеевной жил в Доме ветеранов кино. Андрей Тарковский, сын Арсения Тарковского, уже как год работал в Италии, поговаривали, что он может не вернуться в Союз. Арсений Тарковский был немногословен, с отсутствующим лицом полулежал в кресле. Татьяна Алексеевна то и дело заботливо поправляла теплый плед на ногах мужа. После как-то разговорились. Потом появилась целая делегация благодарных каракалпакских литераторов, которых переводил гениальный поэт. В какой-то момент Арсений Александрович наклонился ко мне и доверительно сказал:
- Ноги болят, особенно та, которой нет.
Что за чертовщина, подумал я. Признаюсь, я тогда и не знал, что под теплым пледом укрыта только одна нога, вторую ногу Арсений Алексанрович потерял на последней великой войне.
Про мучительные фантомные боли я узнал позднее. Как и многое другое.

Конечно, мы можем не замечать людей с ограниченными возможностями, делать вид, что таковых и вовсе нет. Все так. Именно, делать вид. Ведь нам, здоровым, на самом деле никак не справиться с нашей фантомной болью за них. Никак. И слава Богу. Это, я думаю, как дар божий. Фантомная боль как наша коллективная память и совесть.
Мне кажется, выставка «Акрополь» об этом.

Как известно, настоящие зрелые произведения искусства эпохи постмодернизма обнаруживают тенденцию к молчанию.
«Акрополь» как замурованный крик. Молчаливая боль в камне.
Это надо видеть.
Не дайте «Акрополю» затереться в череде наших бессмысленных будней.